Трагизм судьбы поэтов “серебряного века”. Трагедия страны. Народные рефераты Трагические судьбы поэтов серебряного века

Судьба поэтов Серебряного века трагична: хаос революционных лет и гражданской войны уничтожили духовную основу ее существования. Непростой оказалась послереволюционная биография большинства писателей. ПОКИНУЛИ РОДИНУ:Мережковский, Гиппиус, Бальмонт, Бурлюк, И.Северянин, Ходасевич… В годы «красного террора» и сталинщины РАССТРЕЛЯНЫ или СОСЛАНЫ в лагеря и там ПОГИБЛИ: Гумилев, Мандельштам, Клюев, Клычков, Нарбут… Покончили жизнь САМОУБИЙСТВОМ: Есенин, Маяковский, Цветаева. Лишь незначительная часть литераторов Серебряного века попыталась сотрудничать с новой властью (А.Н.Толстой, Городецкий,Зенкевич,Каменский) но это обернулось для них утратой творческой индивидуальности. Только АННА АНДРЕЕВНА АХМАТОВА: Нет! И не под чуждым небосводом, И не под защитой чуждых крыл,- Я была тогда с моим народом, Там, где мой народ, к несчастью, был.

Размеры: 720 х 540 пикселей, формат: .jpg. Чтобы бесплатно скачать слайд для использования на уроке, щёлкните на изображении правой кнопкой мышки и нажмите «Сохранить изображение как...». Скачать всю презентацию «Серебряный век русской поэзии.ppt» можно в zip-архиве размером 6927 КБ.

«Революционное народничество» - Цель урока: Изучить особенности революционного народничества. В 1861 г.в столице возникла тайная организация «Земля и Воля», состоявшая из разночинцев. Во главе революционного движения стоял Н.Г.Чернышевский редактор «Современника». Задание 3 рабочей тетради. П.Н.Ткачев. Сравнить теоретические воззрения идеологов народничества М.А. Бакунина, П.Л.Лаврова, П.Н.Ткачёва.

«Поэты поэзии серебряного века» - Творчество М.И.Цветаевой. Поэзия серебряного века. Иван Владимирович Цветаев 1847-1913. Мария Александровна Цветаева 1869-1906. Анастасия и Марина Цветаевы. Ариадна и Ирина Эфрон. «Мне нравится…». А. Ахматова 5. М. Цветаева 11. Георгий и Ариадна Эфрон. «Мне не нужно ничего, кроме своей души». «Я тоже была, прохожий!

«Культура серебряного века» - Федор Сологуб (Федор Кузьмич Тетерников) (1863 - 1927). Надежды и разочарования, взлёты и падения, обретения и потери… Не сотворю себе кумира Ни на земле, ни в небесах. Тружусь, как раб, а для свободы Зову я ночь, покой и тьму. Цели: Так как стих был ярко индивидуален. Дмитрий Сергеевич Мережковский (1865г - 1941г).

«Поэты Серебряного века» - В поэзии футуризм - языковое экспериментирование («слова на свободе» или «заумь»). А. Белый. С 1900-1907гг. Мандельштам учился в Тенишевском коммерческом училище. Футуристы. Акмеисты. Осип Эмильевич Мандельштам родился 15 января 1891г. Гумилев окончил Царскосельскую гимназию. 27 декабря 1938г. Мандельштам умер.

Цели урока: расширить представления учеников о творчестве поэтов Серебряного века; совершенствовать навыки анализа стихотворений.

Задания ученикам

Подготовить сообщение о творчестве понравившегося вам поэта. Выучить одно из стихотворений. Можно провести поэтический вечер, на котором каждый ученик представит творчество понравившегося ему поэта и прочитает его стихи.

О ходе урока:

Урок можно построить таким образом: краткие сообщения о поэтах Серебряного века перемежать чтением стихотворений (или отрывков), зачитывать воспоминания современников. Вряд ли следует увлекаться перечислением фактов биографии. Важно выбрать несколько ярких эпизодов в судьбе поэта и несколько наиболее характерных стихотворений, показать роль поэта в литературном процессе рубежа веков. Неизбежно рамки разговора о поэтах Серебряного века будут раздвинуты включением новых для учеников литературоведческих терминов, сведений, мнений, что расширит кругозор, позволит обогатить литературную компетенцию учеников.

Предложить классу включаться в разговор о творчестве поэтов, дополнять анализ стихотворений своими впечатлениями. Напомним, что одна из постоянных формулировок выпускных сочинений включает восприятие, истолкование, оценку какого-либо стихотворения.

Для сообщений можно выбрать рассказ о судьбе поэтов, оставшихся в Советской России, и о судьбе тех, кто оказался в эмиграции.

Еще один вариант: послушать песни и романсы на стихи поэтов Серебряного века, сделать музыкальные паузы, а может быть, под музыку прочитать стихотворение. В оформлении можно использовать портреты поэтов, репринтные издания их произведений, старинные вещи (часы, фотографии, подсвечники, веера и т. д.), которые помогут создать необходимый антураж. Во всяком случае, значительное время на подготовку урока окупится приподнятой атмосферой и душевным теплом. Формально такие уроки лучше не проводить вообще.

I. О. Э. Мандельштаме

Судьба Осипа Эмильевича Мандельштама (1891-1938) поначалу складывалась блистательно. Он получил прекрасное образование - сначала в России, затем во Франции, в Сорбонне, потом в Германии, в Гейдельбергском университете, и снова в России - на историко-филологическом факультете Петербургского университета. Поездки по Европе углубили его интерес к романской филологии, к античной культуре. Он рано начал писать стихи. Восемнадцатилетним юношей он вошел в поэтический мир Петербурга, а затем и в «Цех поэтов», руководимый Гумилевым.

По мнению А. А. Ахматовой, у Мандельштама нет учителей, он поэт от Бога: «Кто укажет, откуда донеслась до нас эта новая божественная гармония, которую называют стихами Осипа Мандельштама?»

Если не учителем, то предшественником Мандельштама был Тютчев. Об этом говорит хотя бы перекличка поэтов в стихотворениях с одинаковым названием « Мотивы тютчевских «Певучесть есть в морских волнах..» и «О вещая душа моя...» звучат у Мандельштама в стихотворении «Слух чуткий парус напрягает...» У обоих поэтов сходны интерпретации образов: космос, хаос, сон, море...

Поэзия Мандельштам имеет и символистские истоки: его пленяло творчество М. Кузмина, «классического поэта», по его словам; он увлекался философией В. Соловьева, Н. Бердяева. П. Флоренского; его взгляды на природу слова были родственны взгляда А. Белого. С 1910-х годов Мандельштам сближается с акмеистами, сотрудничает в журналах «Алоллон» и «Гиперборей», разрабатывает поэтику акмеизма. Когда через много лет Мандельштама спросили, что такое акмеизм, он ответил: «Тоска по мировой культуре».

В поэзии Мандельштама - культура, искусство в разных его воплощениях: литература, театр, живопись, архитектура. Музыка же определяется как «всего живого / Ненарушаемая связь», она воплощается в образах Моцарта, Бетховена, Баха, Скрябина; порой соединяется с античными образами, что придает ей характер вечной гармонии:

Останься пеной, Афродита,

И, слово, в музыку вернись...

Слово понимается как некий строительный материал, камень, из которого строится здание поэзии. Недаром первый сборник поэта, вышедший в 1913 году, носит название «Камень». Мандельштам говорит о поэтическом зодчестве: «Мы вводим готику в отношения слов, подобно тому как Себастьян Бах утвердил ее в музыке». Поэта увлекают архитектонические возможности предмета - камня, глины, дерева, - их структура и философская суть, вещь как вместилище духа и как слово. Поэт овеществляет и отдельные явления, наделяет предметы весом, тяжестью. Эта тяжесть ощущается в противопоставлении предметов, порой может быть несвойственна им по природе: «дворники в тяжелых шубах», «крылья уток теперь тяжелы», «тяжелый валит пар», но некоторые «вещи легки», человек несет «легкий крест». В поэзии Мандельштама чувствуется не только «вес» вещи, но и ее фактура, плотность, материал: «шелк щекочущего шарфа», «мрамор сахарный», «медная луна», «стеклянная твердь», «железные ворота», «цветные стекла», «хрупкая раковина», звезда, кажущаяся «булавкой заржавленной»...

Само слово «камень» употребляется редко, но его ощущаешь косвенно: шаль, «спадая с плеч, окаменела», «возит кирпичи / Солнца дряхлая повозка». Камню придается философско-символический смысл. Мистическому, ирреальному противопоставляется земное, вещественное, реальное.

С образом камня связаны и образы архитектуры - одна из ведущих тем поэзии Мандельштама. Это стихи о египетских пирамидах, о Софийском соборе в Константинополе, об античных памятниках архитектуры, о Соборе Парижской Богоматери, о храмах Кремля, об Адмиралтействе... Мандельштам описывает не столько эти сооружения, сколько свои мысли о них, ассоциации, вызванные архитектурными шедеврами, делает философские обобщения:

Красота - не прихоть полубога,

А хищный глазомер простого столяра.

Шедевры зодчества одухотворены поэтом: это не просто идеальные сооружения, это душа, запечатленная в камне, просвечивающая сквозь него. В стихотворении «О, этот воздух, смутой пьяный...» соборы московского Кремлях с «восковыми ликами» имеют каждый свое лицо, свой нрав и, в то же время, общее - скрытый в них живой огонь таланта:

Успенский, дивно округленный,

Весь удивленье райских дуг,

И Благовещенский, зеленый,

И, мнится, заворкует вдруг.

Архангельский и Воскресенья

Просвечивают, как ладонь, -

Повсюду скрытое горенье,

В кувшинах спрятанный огонь...

В поэзии Мандельштама образы мировой культуры сопрягаются с явлениями обычной жизни цепочками ассоциаций: петербургский бродяга похож на Верлена («Старик»), луна напоминает циферблат часов, он, в свою очередь, вызывает размышления о времени, вспоминается Батюшков, умевший отвлекаться от сиюминутного ради мыслей о вечном («Нет, не луна, а светлый циферблат...»). В «Петербургских строфах» сближены историко-культурные пласты старого и нового Петербургов:

Над желтизной правительственных зданий

Кружилась долго мутная метель,

И правовед опять садится в сани,

Широким жестом запахнув шинель.

Форма настоящего времени глагола («садится») пренебрегает реальным временем - всё происходит «здесь и сейчас», и на улицах Петербурга появляется даже герой пушкинского «Медного всадника», «чудак Евгений», один из многих: он «бедности стыдится, / Бензин вдыхает и судьбу клянет».

Поэт прослеживает глубинные связи, взаимопроникновения явлений, отдаленных во времени и в пространстве. Таким образом, он постигает свое время, свою эпоху; убеждается в вечности, преемственности культуры даже во времена, враждебные ей.

Среди своих товарищей-акмеистов Мандельштам выделялся неповторимым своеобразием. Как отмечает Е. С. Роговер, «для поэта характерно усиление роли художественного контекста с его ключевыми словами-сигналами; вера в возможность познать иррациональное и пока необъяснимое; раскрытие темы космоса и попытка уяснить особое место в нем личности; высокая философичность поэзии; гимн Дионису и прославление пламенного вдохновения («Ода Бетховену»), противопоставленного сухому ремеслу и рациональному мышлению; претворенная в творчестве христианская идея преодоления смерти; нехарактерное для акмеизма устремление через миг к вечности; приверженность к эпохе романтического средневековья и миру музыки».

Октябрьскую революцию 1917 года Мандельштам встретил как нечто неотвратимое. В стихотворении 1918 года «Прославим, братья, сумерки свободы...» - предчувствие конца времени:

В ком сердце есть, тот должен слышать время,

Как твой корабль ко дну идет.

Образ жестокого, смертельно раненного, разбитого времени и в стихотворении 1922 года «Век»:

Век мой, зверь мой, кто сумеет

Заглянуть в твои зрачки

И своею кровью склеит

Двух столетий позвонки?

И еще набухнут почки,

Брызнет зелени побег,

Но разбит твой позвоночник,

Мой прекрасный жалкий век!

Здесь переосмысляется гамлетовский образ: «Распалась связь времен…» он становится более осязаемым, более «болезненным», мучительным.

Переосмысление образов классической литературы происходит и в стихотворении «Концерт на вокзале»:

Нельзя дышать, и твердь кишит червями,

И ни одна звезда не говорит...

Гармонический мир лермонтовского «Выхожу один я на дорогу...» разрушен, и нет не то что надежды - нет возможности дышать.

В том же 1922 году вышел новый сборник поэта - «Tristia» (в переводе с латыни - «Скорби»). Хотя темы этого сборника - античность, связь эпох, любовь, однако основная тональность от названию. В стихотворении «На страшной высоте блуждающий огонь!.» (1918) грустным рефреном повторяется строка: «Твой брат, Петрополь, умирает!» Эта происходящая на глазах гибель становится предвестницей грядущей глобальной катастрофы.

С тех пор как в 1925 году Мандельштам получил категорический отказ советского издательства печатать его стихи, он не имел возможности печататься пять лет. В стихотворении «1 января 1924» - предчувствие такого поворота:

Я знаю, с каждым днем слабеет жизни выдох,

Еще немного - оборвут

Простую песенку о глиняных обидах

И губы оловом зальют.

К тридцатым годам Мандельштаму уже все совершенно ясно. Век-зверь оборачивается веком-волкодавом:

Мне на плечи кидается век-волкодав,

Но не волк я по крови своей,

Запихай меня лучше, как шапку, в рукав

Жаркой шубы сибирских степей.

Иносказательность этого образа очевидна. Лирический герой готов ко всему - в лучшем случае, к сибирской ссылке. Во многих стихах Мандельштама - намеки на аресты, насилие, бесчинство власти, на советскую тиранию и самого тирана:

Мы живем, под собою не чуя страны,

Наши речи за десять шагов не слышны.

А где хватит на полразговорца,

Там припомнят кремлевского горца.

В первый раз поэта арестовали в 1934. Правда, самые черные времена еще были впереди: Мандельштама было предписано «Изолировать, но сохранить». Ссылка в Воронеж казалась надеждой, она отмечена творческим подъемом поэта: он создал здесь три «воронежских тетради» стихов. Ахматова писала: «Поразительно, что простор, широта, глубокое дыхание появились в стихах Мандельштама именно в Воронеже когда он был совсем несвободен».

В мае 1938 года последовал второй арест. Двадцатыми числами октября этого же года датировано последнее письмо Осипа Эмильевича Мандельштама, адресованное брату и жене:

«Дорогой Шура!

Я нахожусь - Владивосток, СВИТЛ, 11-й барак.

Получил 5 лет за к.р.д. по решению ОСО. Из Москвы из Бутырок этап выехал 9 сентября, приехал 12 октября. Здоровье очень слабое. Истощен до крайности, исхудал, неузнаваем почти, но посылать вещи, продукты и деньги - не знаю, есть ли смысл. Попробуйте все-таки. Очень мерзну без вещей.

Родная Наденька, не знаю, жива ли ты, голубка моя. Ты, Шура, напиши о Наде мне сейчас же. Здесь транзитный пункт. В Колыму меня не взяли. Возможна зимовка.

Родные мои. Целую вас...»

(Пояснения:

СВИТЛ - управление Северо-восточных исправительно-трудовых лагерей.

К.р.д. - контрреволюционная деятельность.

ОСО - особое совещание.)

Получив письмо, жена поэта, Надежда Яковлевна, тут же выслала посылку, но Осип Эмильевич ничего получить не успел. Деньги и посылка вернулись с пометой: «За смертью адресата».

Жизнь поэта оборвалась в окрестностях Владивостока, в лагере переселенческого пункта. Могила его неизвестна, как и могилы многих его товарищей по несчастью. Стихи же его, несмотря на многолетний запрет, вернулись к читателям. Время над ними не властно.

II. О Г. Иванове

Георгий Иванов (1894-1958) - один из крупнейших поэтов русской эмиграции, чьи стихи лишь недавно вернулись на родину: первая его книга вышла на родине лишь в 1989 году (не считая дореволюционных сборников).

Сбылось написанное в его «Посмертном дневнике»: «Но я не забыл, что обещано мне // Воскреснуть. Вернуться в Россию - стихами».

А в молодости, которая совпала с расцветом русской поэзии, он не числился в первых поэтах. Это был петербургский денди, сноб, эрудит, острослов, сочинитель стихов, автор нескольких книг - а кто тогда не писал?

Женой Иванова была Ирина Одоевцева (1895-1990), поэтесса, прозаик, мемуарист, которая намного пережила его, а в 1987 году вернулась в Россию - в Ленинград. Она написала интереснейшие воспоминания, мемуары о поэтах Серебряного века. В этих воспоминаниях и ранняя биография Георгия Иванова, воспроизведенная по его рассказам. По словам Ирины Одоевцевой, «стихи давались ему невероятно легко, как будто падали с неба законченными». Стихи могли быть вызваны совершенно случайными, незначительными причинами:

Так, занимаясь пустяками -

Покупками или бритьем, -

Своими слабыми руками

Мы чудный мир воссоздаём.

Приходят на память сроки Анны Ахматовой - о том же:

Когда б вы знали, из какого сора

Растут стихи, не ведая стыда...

В большого русского поэта Иванов вырос в эмиграции, тоска по родине определило основную тональность его стихов:

Россия счастие. Россия свет.

А, может быть, России вовсе нет.

Подобно Бунину, Иванов сохранил Россию в своем творчестве такой, какой он ее знал и любил:

Это звон бубенцов издалёка,

Это тройки широкий разбег

Это чёрная музыка Блока

На сияющий падает снег...

Уже в этом четверостишии. Мы замечаем характерный прием Георгия Иванова, который теперь во многом определяет современную нам русскую поэзию (концептуализм, или реминисцентная поэзия). Речь идет о центоне, или «лоскутном» стихотворении.

Изобрел его не Иванов, это придумали поздние римские поэты. Сочтя, что все великое уже написано, они изобрели своеобразную игру: из разных классических стихов составлять новые тексты, причем эти тексты приобретали «двуслойность». Кроме знакомого читателю «старого» смысла появлялся новый - за счет необычного контекста. Название «центон» происходит от латинского - «лоскутное одеяло».

Многие критики не считают центоны полноценными стихотворениями. Центон близок к цитатности - использовании фрагментов одного произведения в другом. Классический центон полностью состоит из цитат, однако чаще в поэтических текстах встречаются отдельные цитаты из известных стихотворений. В русской поэзии зачинателем этого приема считается П. А. Вяземский, пользовался им, например, А. С. Пушкин.

Для Георгия Иванова прием цитатности, центона стал потребностью, способом подключения к контексту отечественной культуры:

Как далеко до завтрашнего дня!..

Серебряными шпорами звеня.

Как пишет литературовед Л. Калюжная, «Георгий Иванов положил последний штрих на полотне той эпохи в искусстве, которую мы называем русской классикой, вписав на скрижали ХХ века строки поэтов прошлого, и, прорвав это полотно, устремился в будущее, но этого «будущего», может показаться, ни в чем не находил:

От будущего я немного,

Точнее ничего не жду.

Не верю в милосердье Бога

Не верю, что сгорю в аду.

По его поэзии можно судить обо всех отречениях, искусах, кощунствах, обольщениях, экспериментах, которые прошли наши современники по веку. Он сам ничего не избегнул и ничего не утаил. Но по его же поэзии можно судить и о том, с чем пришел человек ХХ века к порогу третьего тысячелетия. «Господи, воззвах к Тебе!» - может быть, именно в этом сущность ивановской поэзии?» - задавался вопросом Георгий Адамович.

Поэзия Георгия Иванова удивительно современна, словно обращена к нам:

Звезды синеют. Деревья качаются.

Вечер как вечер. Зима как зима.

Все прощено. Ничего не прощается.

Музыка. Тьма.

Все мы герои и все мы изменники,

Всем, одинаково, верим словам.

Что ж, дорогие мои современники,

Весело вам?

«Чтобы стать поэтом, надо как можно сильнее раскачнуться на качелях жизни», - вспоминал Георгий Иванов слова Александра Блока. Но сам он раскачнулся не на качелях жизни, а на «качелях» своей тоски. Внешняя сторона его жизни небогата событиями. Он не испытывал своего мужества в путешествиях и на войне, как Гумилев, не заводил романов «не для любви - для вдохновенья», как Брюсов... Ему не надо было «становиться» поэтом, он, по словам Адамовича, «пришел в мир, чтобы писать стихи», и вот его тема, его судьба появилась - изгнанничество».

Эта тема может проявляться по-разному: являться словами, выражаться чувством, угадываться в настроении. Одиночество, тоска, душа, стремящаяся «сказаться» с другой душою:

Мелодия становится цветком,

Он распускается и осыпается,

Он делается ветром и песком,

Летящим на огонь весенним мотыльком,

Ветвями ивы в воду опускается...

Проходит тысяча мгновенных лет

И перевоплощается мелодия

В тяжелый взгляд в сиянье эполет,

В рейтузы, в ментик, в «Ваше благородие»,

В корнета гвардии - о, почему бы нет?

Туман... Тамань... Пустыня внемлет Богу.

Как далеко до завтрашнего дня!

И Лермонтов один выходит на дорогу,

Серебряными шпорами звеня.

Все проходит - лишь искусство вечно. Музыка, поэзия меняется, перевоплощается, может стать цветком, а может воплотиться в совершенно прозаические вещи: «рейтузы, ментик». Временные и пространственные рамки разъяты, надо только прислушаться, вглядеться в туман, почувствовать гармонию, неизменно существующую в мире и неизменно недостижимую.

Вариант уроков 24-25 (II).

Сонет Серебряного века

Цели урока: расширить представления учеников о жанре сонета; показать роль сонета в творчестве поэтов Серебряного века; совершенствовать навыки анализа стихотворений.

Принято считать, что человек творческий страдает от властей, которых не устраивает его талантливая способность воздействовать на чужие умы. Подвернулась под руки подходящая книжка, и я смог проверить этот тезис статистически.

Книга называется «Русская поэзия Серебряного века. Антология» (Москва, «Наука», 1991, 784 стр.). В ней хрестоматийно подобрано творчество 148 поэтов и приведены их краткие биографии. Серебряный век - эпоха переломная: война мировая, революции, война гражданская. Интересно проследить конфликт таланта и власти.

Из 148 упоминаемых поэтов 21 человек скончался до 1917 года. Здесь интересно отметить, что шестеро из них совершили самоубийство, тогда как из тех, кто пережил 1917 год (127 человек) суицидом закончили только трое. Декаданс во всей красе. Из этих 21-го репрессирован (казнен) царскими властями был только один поэт.

Меня больше волновала судьба оставшихся 127-ми, чья жизнь оборвалась после 1917 года. 30 человек эмигрировали, это 24% процента всех поэтов. Пятеро в дальнейшем вернулись в Советскую Россию. Характерно, что в эмиграции только один поэт погиб, остальные умерли своей смертью. Еще один сошел с ума.

После 1917-го на родине осталось 97 поэтов. Из них 11 погибли (в основном в годы Гражданской войны), трое покончили с собой (причем все 3 случая известны широко: Есенин, Маяковский, Цветаева), трое сошли с ума. Наконец, дошло дело до числа репрессированных советскими властями. Репрессировано было 22 поэта (23% от всех оставшихся в России), причем только трое из них были освобождены (включая Ахматову), а остальные были расстреляны или скончались в заключении.

58 поэтов умерли в России своей смертью, хотя, должен признать, некоторые из них - от лишений и болезней в тяжелые годы Гражданской и начале 20-х. К сожалению, по моему субъективному мнению, цвет русской поэзии эмигрировал, погиб или был репрессирован, а большинство из этих 58-ми относились к авторам средним и проходным. Из тех, кто удачно «обустроился» в новой России, самыми известными были, пожалуй, Максим Горький и Демьян Бедный.

В резюме приведу основные цифры. 24% русских поэтов, переживших 1917 год, отправилось в эмиграцию. 23% поэтов, оставшихся после 1917 года в России, было репрессировано советскими властями. В эмиграции судьба поэтов была в целом значительно счастливее: только один погиб и один сошел с ума, против 36 погибших (включая умерших в заключении и самоубийства) и трех сошедших с ума из оставшихся в Советской России.

Только 46% русских поэтов из тех, кто пережил 1917 год, умерло своей смертью в России. 54% выбыло в результате эмиграции, войны, репрессий, самоубийств и несчастных случаев.

Это яркое свидетельство того, что поэт в России - больше чем поэт.

Цель занятия:

– воскресить атмосферу Серебряного века;

– передать дисгармонию, внутреннее смятение, разочарование и душевную усталость людей этого времени;

– познакомить с основными вехами жизни О. Мандельштама, А. Ахматовой, Н. Гумилева, М. Цветаевой;

– приобщить к поэтическому миру этих поэтов;

– отрабатывать навыки, умения в ведении диалога, в построении монологической речи, разрешении поставленной проблемы.

Реквизиты:

– серебряный колокольчик;

– свечи как символ вечности творчества поэта;

– компьютерная презентация.

Ход занятия:

/ В кабинете литературы полумрак. На столе стоят свечи./

Учитель: Слышите? Звон… Серебряный звон… Звенит он тихо, но голос его мелодичный, звонкий, чистый. Не потому ли он надолго останется в наших сердцах, даже если мы зажмем маленький серебряный колокольчик в кулаке.

Поэты Серебряного века! А не потому ли и назван этот век серебряным, что звон голосов поэтов через толщу лет, месяцев, дней до си пор до нас доносится, причем все громче и громче.

Судьба литературы Серебряного века трагична: кровь, хаос и беспредел революционных лет и гражданской войны уничтожили духовную основу её существования. Непростой оказалась и послереволюционная биография большинства писателей.

Покинули родину

Дмитрий Мережковский, Зинаида Гиппиус, Константин Бальмонт, Вячеслав Иванов, Иван Бунин, Александр Куприн, Иван Шмелёв, Евгений Замятин, Алексей Толстой, Игорь Северянин…

В годы “красного террора” и сталинщины были расстреляны или сосланы в лагеря и там погибли

Николай Гумилёв, Осип Мандельштам, Николай Клюев.

Покончили жизнь самоубийством

Сергей Есенин, Владимир Маяковский, Марина Цветаева.

Почти все эти имена на долгие десятилетия были преданы забвению.

Сегодня мы подробнее остановимся только на некоторых именах.

Ученица – Марина Цветаева.

Ученица – Анна Ахматова.

Ученик – Николай Гумилев.

Ученик – Осип Мандельштам.

Все эти поэты считались врагами народа, а их литературная деятельность не только бесполезной, а вредной и пагубно влияющей на умы советских людей. Так ли это, ребята? Решать вам.

Ученик: Судьба этих мастеров поэзии трагична, трагична тем, что Родина, которую они любили страстно, самозабвенно, перестала их понимать, она не хотела их понимать, но, несмотря на это, эти люди отдали себя до капельки, до последнего дыхания, своей прекрасной Отчизне. И родная земля забрала их, порой грубо, жестоко. Но вместо них остались их бессмертные серебряные голоса. Зла на землю свою, на народ свой ни кто из них зла не таил, наоборот, они молили Бога прояснить ум России и умирали со словами жалости на устах, не к себе, нет, а к своим недругам.

/ Звучит музыка Свиридова “Метель”. На фоне ее читается стихотворение, написанное в ночь пред расстрелом, одной из членов семьи царя Н. Романова, княгиней Ольгой Романовой: “Молитва”/

Пошли нам, Господи, терпенье
В годину бурных мрачных дней
Сносить народное гоненье
И пытки наших палачей.
Дай крепость нам, о Боже правый,
Злодейство ближнего прощать
И крест тяжелый и кровавый
С твоею кротостью встречать.
И в дни мятежного волненья,
Когда ограбят нас враги,
Теперь позор и оскорбленье,
Христос Спаситель, помоги!
Владыка мира, Бог вселенной
Благослови молитвой нас,
И дай покой душе смиренной
В невыносимый страшный час.
И у преддверия могилы
Вдохни в уста твоих рабов
Нечеловеческие силы –
Молиться кротко за врагов.

/Музыка продолжается некоторое время, во время которой ученица, рассказывающая об Осипе Мандельштаме, зажигает одну из свеч. /

Ученица: Век мой, зверь мой, кто сумеет
Заглянуть в твои зрачки.
И своею кровью смоет
Двух столетий позвонки?

В морозной, хрустальной этой строке мерзли живые крик и дыхание.

/Чтец читает стихотворение О. Мандельштама “ Мы живем, под собою не чуя страны…”/

Ученик: За это стихотворение, написанное в 1933 году, на Осипа Мандельштама было заведено уголовное дело, и зазвучал голос кандалов. Политических людей влекла поэзия. Бухарин был поклонником Пастернака, он спорил с Троцким, который был поклонником Есенина. Сталин взял себе В. Маяковского. И только для О. Мандельштама не нашлось мецената. Да они и не были нужны Мандельштаму, тем более, что он был не по вкусу для них. Но Сталин, возможно, по-своему его любил, поэтому и убил, как это не парадоксально.

Жизнь – кому сыто, кому решено:
Всех не помилуешь.
В осыпь всеобщую Вас-то за что,
Осип Эмильевич?

Ученица: За что – было. Дважды в жизни, дважды в своем поэтическом творчестве Мандельштам, великий поэт, человек небольшого роста, непоседливый, задиристый, с гордо вскинутой головой и длинными ресницами, с молодости жизнерадостный и легкомысленный, дважды в жизни этот странник, чувствующий себя как дома, в мировой культуре и бесприютный и бездомный на Родине, далекий от текущей политики и гражданских страстей, отважился на акт жертвенного мужества, ожидать от которого было как бы даже не возможно. В 1918 году он прославил эту революцию и ее вождя, Ленина, а в 1933 году убийственными стихами заклеймил и осмеял наследника и палача революции, ее продолжателя всемогущего “кавказского горца” Сталина.

Учитель: О. Мандельштам умер от голода и нервного истощения в пересыльном лагере “Вторая речка” под Владивостоком 27 декабря 1938 года. А в одном из своих стихотворений он указывает точную дату своего рождения: “Я рожден в ночь с второго на третье января в девяносто одном ненадежном году – столетья окружают меня огнем”.

Ученик: Он родился в буржуазно – интеллигентной семье в Варшаве, но детство и юность его связаны с Санкт-Петербургом. Осип Мандельштам окончил Тенишевское коммерческое училище и в 1907 – 1910 годах, насколько месяцев провел за границей, во Франции, Италии, Швейцарии, Германии.

В 1911 году он поступил на историко–филологический факультет Петербургского университета, выбыл в 1915 г., провалившись на экзамене по латинской литературе.

Стихи он писал с детства. В 1910 году в журнале “Аполлон” были впервые опубликованы его стихи, здесь же он знакомится с Гумилевым, Блоком, Ахматовой, входит в новое литературное течение – акмеизм. В 1913 году – его первая книга “Камень”, в 1919 году – второе издание книги, за свой счет. К 1916 году относится знакомства и кратковременная, но оставившая текучий след в творчестве обоих поэтов дружба Мандельштама с Цветаевой. Далее следовал Крым и его книги “Тристия”, “Вторая жизнь”, “Стихотворения”.

Ученица: О дальнейшем рассказывать грустно и больно. Голод, скитания по стране не могли выжить его из своей земли. В это трудное время он и встретил свою звезду Наденьку, Надю Хазину. Она была его спутником, другом, возлюбленной, душеприказчицей. Ссылка в 1934 году в Чердынь Пермской области последовала сразу же после написания злополучного стихотворения. Попытка самоубийства/выбрасывается из окна больницы/, потом – Воронеж, скитания по провинциальным городам. Второй арест – 3 мая 1938 года, а через 3 месяца тройка ОСО приговаривает его за антисоветскую агитацию к 5 годам исправительно-трудовых лагерей. Дальше – темнота.

/Зажигается вторая свеча ученицей, которая от имени Ахматовой рассказывает о Гумилеве/.

Ученица: Поэзия Серебряного века немыслима без имени Н.С. Гумилева. Создатель акмеизма, он завоевал интерес читателей не только талантом, оригинальностью стихов, но необычной судьбой, страстной любовью к путешествиям. Когда-то молодой поэт поставил перед собой цель – стать героем, смельчаком, выбирающим трудные и опасные пути. От природы робкий, физически слабый, он приказал себе стать сильным и решительным. Пришлось ломать свой характер и отправляться в длинные путешествия по джунглям Африки, пескам Сахары. Добровольцем он уходит на фронт в Первую мировую войну, где за храбрость был удостоен награды: двух Георгиевских крестов.

Ученица: “Он сначала только лечил душу путешествиями и стал настоящим путешественником. В 1916 году, когда я жалела, что все так странно сложилось, он сказал: “Нет, ты научила меня верить в Бога и любить Россию”.

Николай Степанович не любил мои ранние стихи. Но когда в 1911 году 25 он вернулся из Африки, и я прочла ему мои последние стихи, он сразу сказал: “Ты – поэт, надо делать книгу”. /Из дневниковых записей А.Ахматовой./

Гумилев – поет еще не прочитанный. Визионер и пророк. Он предсказал свою смерть с подробностями вплоть до осенней травы.

Поэзия и любовь были для Гумилева всегда трагедией, а война была для него эпосом. И когда он шел в тюрьму, то взял с собой “Илиаду”. 3 августа 1921 года Гумилев был арестован по подозрению в участии в контрреволюционном Таганцевском заговоре.

Ученик: “Мои мечты… они чисты
А ты убийце дальний, кто ты?
О, пожелтевшие листвы
Шагреневые переплеты!”

Учитель:/рассказывает о деле №214224, в котором обвинялся Н. Гумилев. Журнал “Огонек” 1989-90г./

Ученица: Лист № 104.

“Гумилев Николай Степанович 35 лет, бывший дворянин, филолог, член коллегии издательства “Всемирная литература”, женат, бывший офицер, участник Петроградской боевой контрреволюционной группировки, активно содействовал составлению прокламаций контрреволюционного содержания. Готовил группу интеллигентов, кадровых офицеров к восстанию. Получил от организации деньги на технические надобности.

Приговорить к высшей мере наказания – расстрелу”.

Приговор приведен в исполнение.

“Это ошибка. Зря его расстреляли. Он ни одного слова не напечатал против Советской власти”, – скажет потом Николай Тихонов.

/ Чтец читает стихотворение Гумилева “Рабочий”./

Он стоит пред раскаленным горном,
Невысокий старый человек.
Взляд спокойный кажется покорным
От миганья красноватых век.
Все товарищи его заснули,
Только он один еще не спит:
Все он занят отливаньем пули,
Что меня с Землею разлучит.
Кончил, и глаза повеселели,
Возвращается. Блестит Луна.
Дома ждет его в большой постели
Сонная и теплая жена.
Пуля, им отлитая, просвищет
Грудь мою, она пришла за мной.
Упаду, смертельно затоскую,
Прошлое увижу наяву
Кровь ключом захлещет на сухую
Тыльную и мятую траву.
И господ воздает мне полной мерой
За недолгий мой и горький век.
Это сделал в блузе светло-серой
Невысокий старый человек.

Ученица: Все, что было наговорено на Гумилева, было опровергнуто. В журнале “Новый мир” № 12 1987 года появилось сообщение юриста Г.А. Терехова, который изучал по долгу службы все материалы по делу Гумилева, находящиеся в архиве. По делу установлено, что преступление Гумилева заключалось в том, что он не донес органам советской власти, что ему предлагали вступить в заговорщицкую организацию, от чего он категорически отказался. Никаких обвинительных материалов в том деле, по которому он осужден, больше нет. Поэт, дворянин, русский офицер Николай Степанович Гумилев погиб, потому что был, как его великий предшественник, невольником чести. Только с 1986года стали появляться в периодической печати его стихи.

/зажигается третья свеча учеником, рассказывающем об Анне Ахматовой/

Непогребенных всех – я хоронила их
Я всех оплакала, а кто меня оплачет?
Ахматова, 1958 г.

Ученик: Как заклинание мы сейчас без устали повторяем душеспасительную формулу чудесного обретения попранной справедливости: “Жить в России надобно долго”.

Только ведь Ахматова прожила на свете не 35 лет, как Гумилев, и не 40, как Блок, и не 47, как Мандельштам, а почти 77, дольше, кстати, и Цветаева, и Пастернака, и вообще едва ли не всех других русских поэтов, но так и не дождалась ни отечественной публикации “Реквиема”, поэма увидела свет в 1987 году, ни отмены разностного партийного постановления 1946года о журналах “Звезда” и “Ленинград”. В 1988 году Политбюро ЦК КПСС отменило это постановление как ошибочное.

/ Чтец читает стихотворение А. Ахматовой “ А вы, друзья мои, последнего призыва…”/

А вы, друзья мои, последнего призыва!
Чтоб вас оплакивать, мне жизнь сохранена,
Над нашей памятью не стыть плакучей ивой,
А крикнуть на весь мир все ваши имена!
Да что там имена!
Ведь все равно – вы
Все на колени, все!
Багровый хлынул свет!
И ленинградцы вновь идут сквозь дым рядами –
Живые с мертвыми: для славы мертвых нет.

Ученик: Когда умер Пастернак, Ахматова лежала в больнице.

Всех, кто навещал ее, она расспрашивала о похоронах. Выслушав Галину Корнилову, сказала: “Что же это настоящие похороны. Такие надо заслужить”. А на следующий день в разговоре с Вячеславом Ивановым заметила: “У меня такое чувство, что это великий религиозный праздник. Так же было. Когда хоронили Блока”.

Ученица: “Я хочу, чтобы Ахматова оставалась человеком, а не легендой, потому что человеком она была необычным, – говорила Аманда Хейт, – Я хочу помнить ее глухой. Страдающей сердцем, сидящей в маленьких комнатах в чужих московских квартирах, рассказывающей об ошибках в книгах, которые написали о ней, Гумилеве, Мандельштаме.”

При жизни Ахматовой наши литературоведы не баловали ее своим вниманием. Книги, о которых упомянуло Аманда Хейт, выходили, разумеется, не у нас, а на Западе. Не удивительно, что сама Анна Андреевна неизменно считала лучшей работой о себе Николая Недоброго, напечатанную еще в 1915 году.

/ Звучит песня на стихи Цветаевой “Зеркало”. На ее фоне зажигается четвертая свеча./

Ученик: Судьба распорядилась так, что М. Цветаева провела в России годы Первой мировой войны и революции. Этот человек, обладавший даром письма и чувств, наделенный безграничным талантом, любовью к жизни, вынужден был жить среди голода и нищеты, среди холода и смертей. Домашний быт был каторжным. Не было денег. Все, что можно было продать, – продано. Все, что можно было сжечь, чтобы не замерзнуть, – сожжено. Ее томила разлука, полная неизвестность о судьбе Сергея Эфрона (мужа Цветаевой).

В 1922 году Марина Цветаева вместе с дочерью Ариадной уехала за границу, откуда они получили запоздалое известие от С. Я. Эфрона, о котором до 22-го года ничего не знали. Берлин, Прага, Париж – по этим дорогам прошла вся судьба Марины.

Ученица: В 1936-37 годах Цветаева уже готовилась к отъезду на Родину. Летом 1939 года она вернулась в Россию, Москву. Но этой Москве она не нужна. В этой стране только одно ей угрожает – гибель. Именно тогда в нашей стране наступило время жестокого и беспощадного террора. Сергей Яковлевич и Аля были обвинены в измене Родине и арестованы.

Ученик: Знойный август 1941 года. Вся страна бушует, волнуется, сражается с врагом, но многие русские люди узнали о войне много позже начала войны. А некоторые из них не успели узнать вовсе. В 1941 году в октябре был расстрелян вместе со своими друзьями Сергей Яковлевич Эфрон, дочь его Ариадна Сергеевна Эфрон была приговорена к 8 годам лагеря. Обвинялись они якобы в шпионской деятельности на французскую разведку. Марина Цветаева, а это были ее муж и ее дочь, не дождалась смерти мужа и грубая, жестокая петля заставила навечно замолчать великий, сильный, волнующий голос поэтессы. Именно в 1941 году 31 августа в Елабуге, в доме, ныне находящемся по улице Московской. Марины Цветаевой не стало.

Ученица: Муж Цветаевой падет от руки тех же палачей, что уничтожили Гумилева, Мандельштама. Но, против обыкновения, в то время муж расплачивался за дела жены, сыновья за дела отцов, матерей? Конечно, это было не случайно. Дано указание: поэта не трогать. Пусть живет… очередная сталинская гуманность

Чем это кончилось, мы знаем. Но ни ведомство Лаврентия Берии, ни система Иосифа Сталина тут, конечно же, ни при чем. Они напротив, ее спасали. Сама на себя руки наложила. Никто не заставлял.

Чтец читает стихотворение М. Цветаевой “Прохожий”.

Чтец: На сотни верст, на сотни миль
На сотни километров
Лежала соль, шумел ковыль,
Чернели рощи кедров.
Как в первый раз, я на нее
На Родину, глядела.
Я знала: это все мое –
Душа моя и тело.
Анна Ахматова.

/Звучит “Реквием” Моцарта. На этом фоне звучат слова. /

Ученица: Помните их имена, имена людей широкого кругозора, огромного интеллекта, людей с большим, горячим сердцем, с пылкими светлыми мечтами.

Помните их имена: М. Цветаева, А. Ахматова, О. Мандельштам, Н. Гумилев и сотни других имен, имен людей, которые в суровые несправедливые годы, сумели остаться сами собою, даже если многим из них пришлось сложить головы. Они остались на своей родине.

/ Тихо гаснут свечи, зажигается свет./

Учитель: Ребята, как бы вы сейчас ответили на тот вопрос, который прозвучал в начале урока. Были ли они врагами народа, а их поэзия бесполезной? Заслужили ли они такой участи?

/Ребята высказывают мысли по поводу трагической судьбы поэтов, сравнивают восприятие творчества поэтов до урока и после./

Домашнее задание: Выяснить и написать сочинение в форме эссе, какой след оставила эта эпоха в родословной вашей семьи.

«Серебряный век» русской поэзии представлен именами таких известных поэтов, как Н. Минский, И. Анненский, Д. Мережковский, 3. Гиппиус, Ф. Сологуб, В. Иванов, К. Бальмонт, В. Брюсов, С. Маковский, М. Волошин, Д. Цензор, Г. Чулков, А. Блок, М. Кузмин, Н. Гумилев, А. Ахматова, О. Мандельштам, В. Хлебников, В. Маяков-ский, И. Северянин, Н. Асеев, Г. Кржижановский, Д. Бед-ный, И. Бунин, С. Есенин, Р. Ивнев, В. Инбер, Э. Багриц-кий, И. Сельвинский, В. Ходасевич, С. Маршак, А. Эфрос, М. Шагинян, И. Эренбург, М. Цветаева, В. Набоков, Н. Обо-ленский, П. Антокольский. И этот список имен можно было бы еще долго продолжать. Творчество одних поэтов было невероятно популярно лишь в первой четверти XX века, а других уже давно стало классикой русской литературы.

Среди русских поэтов «серебряного века» не было един-ства во взглядах на мир и творчество. И это вполне законо-мерно. Ведь каждый из них, даже самый незначительный, мнил себя демиургом, творцом новой неповторимой Все-ленной. Несмотря на это, многие из них объединялись в кружки и создавали собственные направления. Среди этих направлений были акмеисты, символисты, футуристы, има-жинисты, конструктивисты, социалисты, объединения но-вокрестьянских поэтов, круг поэтов «Знания» и другие.

Самыми заметными, известными и многочисленными яв-лялись символисты. Символизм возник в конце XIX века в европейской литературе. Представители этого литератур-но-художественного направления рассматривали поэти-ческий символ как художественное орудие, более действен-ное, чем образ, которое поможет им проникнуть сквозь покров повседневности к сверхвременной идеальной сущ-ности мира.

В русской литературе к символистам принадлежали Д. Мережковский и его жена 3. Гиппиус, В. Брюсов, К. Бальмонт, Ф. Сологуб, И. Анненский, В. Иванов, А. Бе-лый, А. Блок. В их поэзии чувствуется напряженное переживание проблемы личности и истории в их таинствен-ной связи с вечностью, с сущностью вселенского мирово-го процесса. В стихотворении «Черный силуэт» И. Анненс-кий говорит:

Хочу ль понять, тоскою пожираем, Тот мир, тот миг с его миражным раем…

Для символистов внутренний мир личности становится показателем трагического состояния мира, вместилищем пророческих предощущений близкого обновления через обя-зательное умирание.

Существенная особенность творчества всех символис-тов — неприятие собственнических форм общества, обезду-шивающих человека, скорбь и тоска по духовной свободе.

И у них же — доверие вековым культурным ценностям как единящему началу. Например, у К. Бальмонта — соне-ты «Микель Анджело», «Леонардо да Винчи», «Марло», «Шекспир», «Кальдерон», «Эдгар По», «Лермонтов» в книге «Сонеты солнца, меда и луны».

Самыми заметными среди русских поэтов-акмеистов были Н. Гумилев, М. Кузмин, С. Городецкий, А. Ахматова, О. Ман-дельштам. Мистическому устремлению символистов к не-познаваемому они противопоставили «стихию естества». Ак-меисты проповедовали конкретно-чувственное восприятие «вещного мира», возврат слову изначального смысла.

Самоценность не связанного с реальностью слова-об-раза, фатальную неизбежность антагонизма искусства и го-сударства проповедовали имажинисты — направление, воз-никшее в первые годы после Октябрьской революции. В него входили Р. Ивнев, А. Мариенгоф, В. Шершеневич и С. Есенин, который занимал в группе особую позицию, ут-верждая необходимость связи поэзии с естественной образ-ностью русского языка и стихией народного творчества.

Не менее известным и широким было в русской лите-ратуре «серебряного века» движение футуризма. Его об-щей основой, по выражению Маяковского, было ощуще-ние «неизбежности крушения старья», стремление через искусство предвосхитить и осознать грядущий «всемир-ный переворот» и рождение «нового человечества». С точ-ки зрения футуристов, художественное творчество долж-но было стать не подражанием, а продолжением приро-ды, через творческую волю человека создающей «новый мир, сегодняшний, железный» (К. Малевич). Отсюда — разрушение футуристами условной системы литературных жанров и стилей, попытки на основе живого языка со-здать тонический стих, фонетическую рифму, неограни-ченное словотворчество и словоновшество — вплоть до изобретения индивидуальных диалектов, как у В. Хлебни-кова: Материал с сайта

По-разному сложились дальнейшие судьбы русских по-этов «серебряного века». Символисты увидели в русской революции начало свершений своих эсхатологических пред-чувствий. Однако неприятие социального переворота при-вело Д. Мережковского и 3. Гиппиус к эмиграции. Осозна-ние тех же событий как реализации мечты о смене форм культуры и быта сделали А. Блока, В. Брюсова и А. Бело-го сторонниками Октябрьской революции. История футу-ризма закончилась еще до революции, хотя и после Ок-тября существовали литературные группы («Искусство коммуны», ЛЕФ и др.), которые восходили к тому же дви-жению.

Большевистская революция внесла последний штрих в пестрое полотно русского «серебряного века». Но идеи и сам период «серебряного века» не пропали даром. И хотя «барка жизни стала», «песочные часы перевернулись», а звезды в ночном небе сдвинулись с извечных мест и тускло замерцали, они то и дело воскресали в русском поэтическом слове, подавая надежду на скорое духовное возрождение.

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском

На этой странице материал по темам:

• сочинение на тему поэзия серебряного века
• судьбы серебряного века
• судьба поэта "серебрянного века"