3. Голубая Дивизия как таковая в испанской историографии Официальная справка о Голубой дивизии в испанском источнике гласит следующее: «Division Azul» – испанская военная единица, которая входила в германскую армию (дивизия 250), сражалась на фронте в течение Второй мировой

Голубая Дивизия В Череповце был также Анхель Хулио Лопес, другой дезертир, который умер в 1947 г. от дистрофии и туберкулеза. Извещения о кончине, в которых кроме этих несчастий упоминается истощение, отмечают смерть в Череповце Луиса Виньюэлы, полуграмотного крестьянина;

183-я стрелковая дивизия Дивизия вступила в Ржевско-Вяземскую наступательную операцию 1942 г. в составе 39-й армии. Ее командиром был генерал-майор К. В. Комиссаров, военкомом – Герой Советского Союза полковой комиссар В. Р. Бойко. В середине января 1942 г. дивизия находилась

185-я стрелковая дивизия Дивизия вступила в Ржевско-Вяземскую наступательную операцию 1942 г. в составе 30-й, но с 15 января участвовала в боевых действиях в составе 29-й армий (приказ о передаче, вероятно, был датирован днями раньше). Изучение истории дивизии в рассматриваемый

246-я стрелковая дивизия В Ржевско-Вяземскую наступательную операцию 1942 г. дивизия вступила в составе 29-й армии. После передислокации с позиций северо-восточнее Ржева она получила задание наступать на сычевском направлении вслед за соединениями 39-й армии. В десятых

365-я стрелковая дивизия В истории окружения 29-й армии судьба 365-й стрелковой дивизии наиболее трагична и вызывает много вопросов. Ее документы не сохранились, в ЦАМО в фонде дивизии есть дело с материалами дивизионной прокуратуры, которое рядовым исследователям не

381-я стрелковая дивизия В Ржевско-Вяземскую наступательную операцию 1942 г. дивизия вступила в составе 39-й армии. В десятых числах января она наступала на ржевском направлении, в середине января была передана 29-й армии. К этому времени она была уже основательно «потрепана»

В составе 278 стрелковой дивизии принимал участие в сражении под Харьковом в мае-июне 1942 года.
..... Более успешно выдержала удар танков и других средств врага 278-я стрелковая дивизия (командир - генерал-майор Д. П. Монахов). Она оборонялась в районе Волхов Яр, Богодаровка, Ново-Степановка, имея на правом фланге 853-й стрелковый полк майора Р. Л. Стурова, на левом - 855-й под командованием майора А. З. Федорова, а между ними - 851-й, возглавляемый майором А. И. Доколиным. Все их подразделения сражались стойко, с высокой огневой активностью. Тяжелая обстановка сложилась в центре и на левом фланге армии. Здесь силы сторон также были неравны, противник обладал превосходством и в личном составе, и в вооружении. Тем не менее он встретил решительный отпор. Показательны в этом отношении действия 278-й стрелковой дивизии. "Части дивизии, уничтожая живую силу противника и вынуждая его вводить в бой все новые и новые резервы, в течение всего дня оказывали упорное сопротивление, выдерживали чрезвычайно сильное воздействие авиации и танков, местами вели бои в окружении (был окружен 1-й батальон 851-го стрелкового полка и 2-й батальон 853-го стрелкового полка) и причинили противнику значительный урон, уничтожив 57 танков, 23 автомашины, 4 минометные батареи и отдельно 56 минометов, 18 орудий, истребив около 5000 солдат и офицеров. Даже с наступлением темноты, под проливным дождем на участке 855-го стрелкового полка продолжался бой. Первый батальон, перейдя в контратаку, штыками переколол свыше 500 человек вражеской пехоты и удержал свои позиции".
С 10 сентября по 1 ноября полк удерживал плацдарм в районе станицы Распопинская на правом берегу реки Дон, за это время полк истребил до 2000 солдат и офицеров противника (наградной лист на майора Доколина А.И (http://www.podvignaroda.mil.ru/filter/filterimage?path=VS/038/033-0682526-637/00000283.jpg&id=16351190&id=16351190&id1=d66d1190cc6e04282b5bf24233897261)
Перед началом контрнаступления под Сталинградом в состав кадрового 855-го стрелкового полка влился 196-й запасной стрелковый полк 3-й гвардейской армии Донского фронта (командир полка майор Вильховский С. М. стал заместителем командира полка). Полк под командованием майора Доколина А. И., в составе 278-й стрелковой дивизия, (3-я гвардейская армия, Юго-Западный фронт) передислоцирован к станице Вёшенская, откуда 22 ноября 1942 года перешёл в наступление под названием «Малый Сатурн». Уже к 28 ноября полк достиг станицы Боковская, где противник оказал сопротивление. Бои затянулись до 19 декабря. 25 декабря была взята станица Селивановская, а 1 января 1943 года - станица Скосырская.
Дивизия особо отличилась в боях под Сталинградом, где ей присвоили звание «Гвардейская». (60-я гвардейская стрелковая дивизия), а 855-й полк получил наименование 185-й гвардейский стрелковый полк.

11 февраля 1943 года командиром 185-го гвардейского стрелкового полка назначен гвардии майор Вильховский. К этому времени полк с боями вышел к городу Каменску на реке Северский Донец. Весной и летом 1943 года 60-я гвардейская стрелковая дивизия действовала в составе 1-й гвардейской армии Юго-Западного фронта. 185-й гвардейский стрелковый полк участвовал в боях за посёлок Новоайдар, а затем вышел к городу Красный Лиман, где держал оборону по реке Северский Донец.

В июле-августе полк принимал участие в боевой операции в районе г.Изюм. Из краткой исторической справки, составленной членами ПО «Обов"язок» г. Изюм Ермоленко В.В. Проселковым А.В.
"Наступательная операция июля - сентября 1943 года в Изюмском районе. С 5 июля по 23 августа 1943 года проходит сражение на Курской дуге. В начале июля идет подготовка к новой наступательной операции в районе Изюма. Её целью является прорыв к реке Днепр с дальнейшими задачами, сходными с задачами наступательной операции января 1942 года, а также с целью отвлечения сил противника из района Курской дуги. Этой операции придаётся особое значение. На это указывает тот факт, что перед её началом на один из наблюда тельных пунктов в районе села Синичено, Изюмского района, посетил начальник генерального штаба маршал Василевский А.М. 17 июля 1943 года начинается новая наступательная операция наших войск. В ней участвуют 1-я и 8-я гвардейские армии. Они занимают линию фронта от города Славяногорска до города Изюма и от Изюма до Балаклеи, соответственно. На направлении главного удара их поддерживают два танковых корпуса, сосредотачиваются крупные силы артиллерии (плотность артиллерийских стволов доводятся до 124 орудий на 1 км. фронта). С первого дня бои принимают ожесточённый характер. Об этом свидетельствуют оперативные сводки дивизий, участвовавших в боях. Уже 10 июля 8-я гвардейская армия, понеся потери около 70% личного состава, была выведена на переформирование. Вместо неё в прорыв были введены 6-я и 12-я армии. На вспомогательном участке фронта, где наступала 1-я гвардейская армия, наметился успех в районе сёл Заводы и Гаражовка, где удар наносил 4-й гвардейский корпус в составе 62, 20, 53 гвардейских стрелковых дивизий. Уже к 25 июля все дивизии корпуса были выведены на переформирование, понеся значительные потери. К началу августа бои перешли в позиционные. 16 августа наступательная операция возобновилась. В ней принимали участие 1-ягвардейская, 6-я и 12-я армии. 18 августа в стык между 6 и 12 армиями вводится переформированная 8-я гвардейская армия. Продолжились тяжелые наступательные боя с переменным успехом. Немецкие войска к этому времени понесли значительные потери. Для восстановления линии фронта немецкое командование перебрасывает 24-й и 23-й танковые корпуса из-под Белгорода в район Изюма. К 23 августа 1943 года из-под Харькова дополнительно перебрасываются немецкие танковые дивизии «Викинг» и другие элитные пехотные и танковые соединения. Их цель - закрыть нашим войскам путь на р. Днепр и на Донбасс. Очевидцы свидетельствуют: пройти пешему человеку в районе боёв, не наступив на труп, было практически невозможно. Особенно большое количество трупов лежало на направлениях главных ударов, в районах сёл Долгенькое и Заводы, а также в районе Изюмской городской свалки. 23 августа 1943 года советским командованием была предпринята попытка прорыва немецких позиций в районе села Долгенькое. В бой был введён первый механизированный корпус, который был полностью уничтожен. Он попал под огонь немецких танков, врытых в землю. Впервые немцами были применены управляемые реактивные снаряды и танкетки, начиненные взрывчаткой. Наступление захлебнулось. С 24 августа по 8 сентября на этом на правлении продолжаются позиционные бои. 8 сентября 1943 года в ставке Гитлера, в г. Виннице, состоялось совещание, на котором решалась судьба южной группировке немецких войск. Командование группировки дополнительно попросило у Гитлера 10-12 дивизий для удержания ситуации в районе Изюма под контролем. Немецкие войска в этом районе понесли большие потери в живой силе и технике. О потерях в живой силе свидетельствует тот факт, что в районе Изюма имеется множество захоронении немецких солдат и офицеров. По неофициальным данным в районе Изюма, Барвенково и Балаклеи погибло около 200 тысяч немецких солдат и офицеров. 9 сентября ставкой Гитлера был отдан приказ об организации отступления южной группировки немецких войск на новый рубеж на реке Днепр. На этом практически были завершены кровопролитные бои на территории Изюмского района.

В сентябре 1943 года при штурме города Павлоград Днепропетровской области полк назначили в первый эшелон. Комполка хорошо знал этот город и его окрестности по временам службы в нём краскомом. Он скрупулёзно распределил боевые задачи между подразделениями вплоть до захвата конкретных важных объектов и задний в городе. Батальоны по намеченным Вильховским балкам вплотную приблизились к Павлограду и первыми ворвались в него, завязав уличные бои. Причём сам комполка всё время находился в боевых порядках своих батальонов, корректируя их действия. Вскоре город был освобождён, за что 60-я гвардейская стрелковая дивизия получила почётное наименование «Павлоградской».

Не задерживаясь на промежуточных рубежах, в конце сентября 1943 года Вильховский привёл свой полк к Днепру южнее города Днепропетровск. Немедленно в районе села Петро-Свистуново бойцы полка приступили к форсированию широкой реки. Вскоре совместно с другими дивизиями 12-й армии на правом берегу Днепра у сёл Войсковое и Вовниги Солонянского района был завоеван плацдарм, на который переправились основные силы армии. За умелое руководство полком при освобождении Павлограда гвардии подполковник Вильховский был награждён орденом Александра Невского.

После закрепления плацдарма 60-ю гвардейскую стрелковую дивизию вывели на левый берег Днепра в резерв 3-го Украинского фронта. Но долгого отдыха не получилось. Начались бои за город Запорожье. Кроме этого, в излучине Днепра за немцами ещё оставался большой плацдарм, названный Никопольским, который к этому времени был самой восточной точкой всего фронта на Украине. В октябре 1943 года город Запорожье совместными усилиями был освобождён, а в следующем месяце начались тяжёлые кровопролитные бои за Никопольский плацдарм. Для начала нужно было снова форсировать Днепр, а ширина его в этих местах достигала 2-х километров! Началось его преодоление сразу в нескольких местах – у посёлка Новый Кичкас, острова Хортица (На острове навечно остались офицеров больше 20-ти, сержантов и рядовых более 180 человек с формулировкой "не вынесен с поля боя"....) . За мужество и героизм, проявленные при форсировании Днепра, 13 воинов полка были удостоены звания Героя Советского Союза) и плотины Днепрогэс в черте Запорожья и южнее его. В ночь на 26 ноября 1943 года штурмовые группы 185-го гвардейского стрелкового полка гвардии подполковника Вильховского на подручных средствах форсировали Днепр и, несмотря на сильный артиллерийский и пулемётно-миномётный огонь, захватили небольшой плацдарм у села Разумовка, что в 20 километрах южнее Запорожья. Со второй группой на плацдарм переправился сам комполка Вильховский. Под его непосредственным руководством в ночном бою бойцы прорвали укреплённую оборону противника, заняв территорию глубиной до 3 км и по фронту – до 4 км. Это дало возможность переправы всем остальным частям 60-й гвардейской стрелковой дивизии. В последующих боях, отбивая контратаки пехоты и танков противника, полк Вильховского продолжал успешно наступать. За время боёв полком уничтожено: до 500 солдат, 6 орудий, 8 миномётов, 5 дзотов, 12 танков; захвачено много трофеев: 10 ручных и 5 станковых пулемётов, 5 орудий разного калибра, 3 склада с боеприпасами. За мужество и героизм, проявленный при форсировании Днепра и боях на плацдарме, гвардии подполковник Вильховский был представлен к званию Героя Советского Союза.
Бои между тем продолжались. Фашисты подтянули к плацдарму крупные подкрепления, танки и самоходки «фердинанд», а так же метательные установки реактивного действия, прозванные нашими солдатами «Геббельсами». Кроме этого они стали расстреливать Днепр снарядами, начинёнными мазутом, чтобы советским бойцам невозможно было пить. Кромешный ад на «Разумовском» плацдарме продолжался до Нового, 1944 года. 28 декабря 1943 года фашисты взорвали Днепрогэс.

Вместе с дивизией переданный в состав 5-й ударной армии,185-й гвардейский стрелковый полк участвовал в Березнеговато-Снегирёвской операции. Дальнейшее наступление в сначала раскисшей от потепления, а затем в покрывшейся льдом степи между Никополем и рекой Ингулец проходило в крайне тяжёлых условиях. Совершенно не было где обогреться, и одежда, промокшая от дождя вперемежку со снегом, ночью покрывалась ледяным панцирем. 8 марта 1944 года полк Вильховского подошёл к реке Ингулец у села Давыдов Брод. При форсировании реки фашисты открыли ураганный огонь из всех видов оружия по реке и нашему берегу. Один из снарядов точно попал в наблюдательный пункт комполка Вильховского, от чего 3 офицера погибло, и несколько получили ранения. Тяжёлое ранение получил и гвардии подполковник Вильховский, и его срочно отправили в тыловой госпиталь.

Важно вехой в боевой истории части явилось участие в Ясско-Кишиневской операции. 185 гвардейский стрелковый полк в составе 60-й гвардейской Павлоградской стрелковой дивизии входил в состав 5-й ударной армии 3-го Украинского фронта. 24 августа 5-я ударная армия под командованием генерала Н. Э. Берзарина заняла Кишинёв. Этот день с тех пор считается днём освобождения Молдавии.
За решительные действия, героизм и мужество, проявленные в боях при освобождении Кишинева, 185-й Гвардейский стрелковый полк был награжден орденом Богдана Хмельницкого II степени.

В сентябре 5-я армия была выведена в резерв ставки и передислоцирована в район Ковеля, Позднее 5-я ударная была передана в состав 1-го Белорусского фронта и в ноябре 1944 в Польшу 50 км северо-восточнее Варшавы. Операция по освобождению польских земель к западу от Вислы получила название Висло-Одерской. Основная её идея состояла в том, чтобы одновременными сильными ударами на нескольких участках взломать оборону гитлеровцев, быстро ввести в образовавшиеся бреши крупные массы войск и, развивая успех танковыми и механизированными соединениями, стремительно преследовать противника. 14 января ударная группировка 1-го Белорусского фронта перешли в наступление. Главная полоса обороны на вислинском рубеже была прорвана в первые же сутки наступления. Введенные в сражения танковые соединения, развивая успех пехоты, стремительно продвигались на запад. Преодолевая или обходя отдельные очаги сопротивления, подвижные части захватывали подготовленные позиции в тылу врага и тем самым лишали его возможности закрепиться на них. Войска 1-го Белорусского фронта 18 января завершили уничтожение вражеских войск, окруженных к западу от Варшавы, а на другой день овладели крупным промышленным городом Лодзь. Главные силы фронта продолжали наступление на запад. Вскоре они окружили познанскую, а затем шнейдемюльскую группировки врага. 29 января войска 1-го Белорусского фронта вступили на территорию Германии. Продвигаясь к Одеру, объединения фронта к 3 февраля полностью очистили от противника правый берег реки, форсировали её и захватили плацдармы в районе Кюстрина (Костшин).В ходе стремительного наступления от Вислы до Одера войска 5-й ударной армии прошли за 17 дней 570 километров
Февральские и мартовские бои на Одере были одними из самых упорных и кровопролитных, какие довелось вести воинам 5-й ударной армии на плацдармах. В течение почти двух месяцев металл и взрывчатка разносили в клочья человеческие тела, технику и строения, а бомбы и снаряды перепахивали землю, уничтожая все живое. Наши потери там были велики. Достаточно сказать, что 9-й стрелковый корпус потерял убитыми и ранеными на плацдарме с 1 по 10 февраля 3154 человека, тогда как в ходе наступления от Вислы до Одера с 14 по 31 января потери корпуса составляли 961 человек. И это объяснялось исключительно ожесточенным характером боев. Ведь, по существу, напряженные боевые действия всех соединений 5-й ударной, длившиеся более двух месяцев, представляли собой самостоятельную армейскую операцию по захвату, расширению и укреплению оперативного плацдарма 1-го Белорусского фронта.
О сложности создавшейся ситуации дает представление телеграмма, которую получили 4 февраля Военный совет и командиры соединений 5-й ударной армии от командующего фронтом маршала Г. К. Жукова.
«На 5-ю ударную армию, - говорилось в ней, - возложена особо ответственная задача - удержать захваченный плацдарм на западном берегу р. Одер и расширить его хотя бы до 20 км по фронту и 10–12 км в глубину. Я всех вас прошу понять историческую ответственность за выполнение порученной вам задачи и, рассказав своим людям об этом, потребовать от войск исключительной стойкости и доблести. К сожалению, мы вам не можем помочь авиацией, так как аэродромы раскисли и взлететь самолеты в воздух не могут. Противник летает с берлинских аэродромов, имеющих бетонные полосы. Рекомендую:

1) зарываться глубоко в землю;

2) организовать массовый зенитный огонь;

3) перейти к ночным действиям, каждый раз атакуя с ограниченной целью;

4) днем отбивать атаки врага.

Пройдет 2–3 дня - противник выдохнется.

Желаю вам и руководимым вами войскам исторически важного успеха, который вы не только можете, но обязаны обеспечить.

4 февраля 1945 г.
При этом особо подчеркивалось, что, поскольку из всех войск 1-го Белорусского фронта к тому времени захватили плацдарм лишь войска 5-й ударной, именно на них лежит особая ответственность за его удержание. До Берлина оставалось 68 км.

На острие боевых действий полк находился и в Берлинской операции. 5-й ударной армии предстояло наступать в центре первого эшелона главной группировки войск 1-го Белорусского фронта. Перед ней была поставлена боевая задача: фронтальным ударом взломать оборону противника, обеспечить ввод в прорыв 2-й гвардейской танковой армии, а затем во взаимодействии с соседними армиями выйти к Берлину и штурмом овладеть его северо-восточной частью. Еще было темно, когда 16 апреля, в 5 часов по московскому времени (в 3 часа по берлинскому), началась мощная артиллерийская подготовка, во время которой на девятикилометровом фронте 5-й ударной армии по врагу было выпущено 50 тысяч снарядов. Двадцать пять минут во вражеской обороне полыхал огненный смерч, а затем соединения при свете 36 мощных прожекторов ринулись на врага. В центре оперативного построения армии наступали войска 32-го стрелкового корпуса. И они добились наибольшего успеха.
Бои в полосе наступления корпуса были чрезвычайно напряженными. Фашисты неоднократно в течение всего дня организовывали при поддержке крупных сил артиллерии, танков и авиации частые контратаки. Начались затяжные и кровопролитные встречные бои. К исходу 20 апреля 32-й стрелковый корпус подошел к Штраусбергу и завязал на подступах к нему упорные бои. Штурм Берлина 5-я ударная армия начала 21 апреля с боев за его пригороды. После выхода к ним в ходе наступления передовых частей на рубежи сосредоточения усиленно подтягивались артиллерия, танки, войска готовились к вторжению в пределы Большого Берлина. После мощной артиллерийской подготовки и бомбовых ударов авиации 16-й воздушной армии 26-й гвардейский и 32-й стрелковые корпуса с приданными танковыми частями 12-го гвардейского танкового корпуса перешли в атаку. 23 апреля войска 5-й ударной начали штурм крупнейшею в Берлине комплекса Силезского вокзала и прилегающих к нему жилых кварталов. О масштабах и характере боев здесь можно судить только по тому, что этот исключительно мощный укрепленный район противника на разных участках одновременно штурмовали несколько дивизий 26-го гвардейского и 32-го стрелкового корпусов и кровопролитная борьба длилась полтора дня. Самоотверженно штурмовали укрепления противника в Силезском вокзале, а затем и мощный опорный пункт врага, оборудованный на обувной фабрике, воины 177, 180 и 185-го гвардейских стрелковых полков, которыми умело руководили полковник В. Н. Носов, подполковник Д. В. Кузов и полковник П. И. Мылов.Поздно вечером 23 апреля 32-й стрелковый корпус пробился к Шпрее на двухкилометровом фронте юго-западнее вокзала. Части 60-й гвардейской дивизии попытались с ходу захватить мосты через реку. Однако они оказались сильно защищенными - за переправы начались кровопролитные бои. Они были все же взяты, но слишком дорогой ценой.
24 апреля еще один мост через реку Шпрее захватили воины 60-й гвардейской дивизии. Таким образом, действуя штурмовыми отрядами, 32-й стрелковый корпус овладел двумя мостами и начал бои за расширение плацдармов.К исходу 27 апреля 5-я ударная, наступая вместе с 11-м танковым корпусом вдоль обоих берегов Шпрее, пробилась еще ближе к ставке Гитлера. Сопротивление противника не ослабевало. Особенно сильным оно было в полосе наступления 26-го гвардейского и 32-го стрелковых корпусов. Штурмовым отрядам приходилось отбивать последовательно квартал за кварталом. К концу дня войска армии овладели 50 кварталами и продвинулись вперед от 2 до 11 километров. 5-я ударная к исходу 28 апреля, завершив прорыв обороны в центре Берлина, вышла своим правым флангом в южную часть Пренцлауерберга, а левым - в район Ангальтского пассажирского вокзала.

Свой последний боевой рубеж он занял 26 апреля 1945 года в самом центре Берлина, в нескольких сотнях метров от Рейхстага. В том последнем, самом трудном бою отличились младший сержант Ходачинский и рядовой Толстухин, которые вдвоем не только захватили дом, где находились фашисты, но и семерых врагов взяли в плен. При форсировании реки Шпрее проявили отвагу русские Гербов и Шишков, литовец Матюшатос, азербайджанец Гусейнов. Они первыми добрались до берега и обеспечили успех всего боя. На одном из домов старшина Гусейнов водрузил красное знамя, а капитан Фролов со своей ротой выдержал несколько контратак фашистов и дал возможность форсировать реку. Последнюю точку в войне 32-й стрелковый корпус генерал-лейтенанта Жеребина поставил 2 мая 1945 года в Берлине, у Бранденбургских ворот, водрузив на них красные знамёна.

В июне 1948 года на базе полка создан батальон охраны комендатуры Берлина. В 1962 году сформирована 6-я отдельная бригада охраны гарнизона советских войск, которая в 1982 году была переименована в 6-ю отдельную Гвардейскую Берлинскую мотострелковую бригаду.

Полком командовали:
Доколин Александр Иванович (31.10.1942 - 27.02.1943);
Вильховский Семен Михайлович (11.02.1943 - 08.02.1944);
Хотимский Залман Ионович (08.02.1944 - 08.05.1946);
Мылов Павел Иванович (27.08.1944 - 24.06.1946);
Артемов Сергей Григорьевич (с 31.07.1946).

Информация взята с
http://www.podvignaroda.mil.ru/
http://www.obd-memorial.ru/
http://www.soldat.ru/forum/viewtopic.php?f=2&t=3074
http://www.gsvg.ru/133.html
http://www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=9615
http://www.nv.zp.ua/mod.php?mod=publisher&op=viewarticle&artid=2551
http://forum.meta.ua/topic/t/83009/asc/300.html
http://militera.lib.ru/science/boy_strelkovogo_polka/10.html
http://dalizovut.narod.ru/avg1943/otfakta43.htm

«Я убит подо Ржевом». Трагедия Мончаловского «котла» Герасимова Светлана Александровна

21–23 января 1942 г

К этому времени возможности армий Калининского фронта, в том числе 29-й, были весьма ограниченными: численный состав дивизий был небольшим, имевшаяся материальная часть не позволяла в полной мере выполнять поставленные задачи. Соединения и части армии были измотаны и обескровлены постоянными атаками на деревни, занятые врагом, причем «ночные атаки вследствие низкой выучки войск успеха не имели».

Пополнения личного состава были минимальны. Так, 21 января 1942 г. начальнику отдела укомплектования армии поступило донесение о том, что принято пополнение из 115-го запасного стрелкового полка: младшего комсостава 110 чел., рядового состава 923 чел. «Пополнение прибыло без вооружения. Обмундирование по зимнему плану. Красноармейских книжек нет». Для армии, ведущей активные наступательные действия, этого было крайне мало.

Ситуация с материальной частью в армии на 21 января 1942 г. выглядела следующим образом: орудий 45-мм – 37; 76-мм ПА – 18; 76-мм ДА– 66; гаубиц 122-мм – 33; 152-мм – 41; 85-мм – 29; установки М-13–6; установки М-8–7. Прибывшие на усиление армии один танк КВ и три танка Т-60, а также 24-й и 39-й отдельные гвардейские минометные дивизионы, об установках которых уже говорилось выше, изменить положение не могли. Танки оказались технически неисправны и остались в районе станции Мончалово, а минометные дивизионы «имели по одному залпу». В армии совсем не осталось овса для лошадей. Для решения проблемы потребовался приказ члена Военного совета фронта, чтобы выставить на дороги весь политический аппарат для более быстрого проталкивания транспорта с овсом.

Положение в соединениях позволяют представить выдержки из постановления Военного совета 29-й армии от 22 января 1942 г. по ситуации в 381-й стрелковой дивизии: «Из имеющихся в дивизии 200 автоматов на 20.1.42. осталось едва 60. Из имеющихся 200–240 ручных пулеметов на вооружении каждого сп осталось не более 7–10 шт…» Пренебрежительное отношение в дивизии к маскировке «привело к большим потерям в людском, особенно в конском составе. Выбыло около 300 лошадей, что поставило в крайне затруднительное положение артиллерию и транспорт…». В постановлении отмечалась «недопустимая беспечность при продвижении подразделений из одного места в другое» и приводился факт, когда «группе немецких автоматчиков, переодевшихся в красноармейское обмундирование, удалось напасть на батарею, убить и ранить 15 чел. и вывести из строя весь конский состав». В постановлении также говорилось о недостатках разведки, неумелой организации боя, когда действия пехоты не всегда обеспечивались артиллерией. Особо подчеркивалась «недопустимо высокая убыль» рядового, младшего, среднего и старшего начсостава. За 20-дневное участие в боях дивизия потеряла 90 процентов младших командиров, 75–80 процентов всего остального начсостава. Новому командиру дивизии, сменившему на этом посту полковника А. Толстова, на которого было заведено дело, подполковнику В. Шульге, был объявлен выговор.

Не менее показательны цифры из документов 185-й стрелковой дивизии: 20–21 января в дивизию прибыло пополнение – 240 человек «без оружия»; потери дивизии за эти дни составили убитыми 184, ранеными – 670 человек. К середине дня 23 января дивизия имела снарядов 76-мм – 802 шт., 122-мм – 143 шт., 37-мм – 147 шт., 120-мм мин – 16 шт.

Вряд ли командующий фронтом не знал о реальном состоянии армии. Скорее он не хотел его замечать, так как изменить что-то в лучшую сторону не имел возможности. Фронт продолжал выполнять поставленную Ставкой ВГК задачу по уничтожению можайско-гжатско-вяземской группировки противника. Перед 29-й армией в составе восьми дивизий опять была поставлена задача «с прежними частями усиления 22.1 овладеть Ржев и 24.1 выйти в район Осуга, Игнатово, Щеколдино».

В то же время, как уже отмечалось выше, противник стягивал к месту прорыва новые дополнительные силы, что подтверждалось данными разведки. Так, разведотдел 29-й армии в обобщенной сводке за 11–20 января констатировал: «Противник, остатками частей 256, 26 пд, 84 пп 8 пд, 135 пп 45 пд, 145 пп, 3/396 пп, особым авиадесантным батальоном, батальоном авишколы и, предположительно, 216 пп 86 пд, оказывая сильное сопротивление огнем и контратаками, упорно обороняет подступы к Ржев, сковывая войска армии с целью обеспечения фланга отходящих частей Московской группировки своих войск; одновременно продолжает подтягивать резервы к Ржев наспех комплектуемых запасных батальонов из глубины для пополнения обескровленных соединений…» Разведотдел фронта подтверждал подтягивание резервов за счет других участков фронта, констатируя отход противника на оленинском и погорело-городищенском направлениях.

Данные разведки фиксировали также и состояние оборонительного рубежа противника: «Рубеж на сев. – зап., сев. и сев. – вост. подступах к Ржев подготовлен заранее, где до сих пор продолжается усовершенствование оборонительных сооружений. Дзоты, блиндажи и шалаши для жилья в основном построены на узлах дорог и секторах, недостигаемых перекрестным огнем пулеметов из населенных пунктов. На отдельных участках отмечено проволочное заграждение в 2 кола и снеговые завалы высотой до 1 метра».

С утра 21 января дивизии правого фланга армии вновь перешли в наступление для выполнения поставленной задачи. Достаточно показательная запись сохранилась в боевом донесении штадива 183 на 10 часов этого дня: «Танки в бой не пошли по причине неисправности. Ведется следствие».

Одновременно утром 21 января началось немецкое наступление. По донесению начальника штаба 29-й армии В. М. Шарапова, противник силою до полнокровного полка с 13 танками с утра начал наступление в стык между 246-й и 174-й стрелковыми дивизиями и по дороге на Селижарово, и на правом фланге 915-го стрелкового полка – вдоль Волги силою до батальона. Было захвачено Старое Коростелево и другие деревни.

21 января у И. С. Конева состоялся разговор по телеграфу с членом Военного совета Калининского фронта корпусным комиссаром Д. С. Леоновым [запись разговора не датирована; дата определена по содержанию.. – С.Г. ]: «… Вернувшийся Смокачев [дивизионный комиссар П. Е. Смокачев – член Военного совета фронта.. – С.Г. ] от Швецова также подтверждает малочисленность активных штыков… Использование 365 сд Швецовым надо задержать… Намечается к передаче Лелюшенко… У Швецова сил достаточно, чтобы взять Ржев, беда в том, что нет решительности. Это главное. Поленова, не снимая с дивизии 243, временно направить для выполнения операции по захвату Ржев на 369 сд, нынешнего командира 369 сд оставить в качестве заместителя Поленова. Поленова сделать заместителем Швецова с правом отдачи распоряжения двум правофланговым дивизиям… Предупредите Швецова, что его будем судить за невыполнение задачи по овладению Ржев… Мне кажется, что плохо дело идет у Швецова потому, что лично Швецов много говорит сам, не уверен в своих действиях и не требует этого у подчиненных… Рука у него недостаточно тверда, все выскальзывает из рук…» Д. С. Леонов ответил, что сегодня же пошлет Поленова, чтобы ускорить взятие Ржева и поддержать командование армии. Конев приказал ему более точно выяснить, «когда Швецов все же намечает взять Ржев… Если он до 24 января управится, то можно рискнуть отдать ему 365 сд… Приведенный тобой довод о малочисленности войск Швецова очень легко разбить, стоит только внимательно подсчитать, и он получит тройное превосходство над противником с этими так называемыми малочисленными дивизиями… О 365… Пока ее никуда не выдвигать. Я имею в виду прежнюю наметку о выдвижении в район Осуйское».

Обратим внимание на упоминание в разговоре 365-й стрелковой дивизии, которой в феврале 1942 г. будет уготована трагическая судьба, а также на имя генерал-майора Поленова, которому также придется сыграть в последующих событиях не последнюю роль.

Точное время, когда состоялся этот разговор, не указано, но он, скорее всего, был еще до того, как командующему сообщили о начале немецкого наступления и о захвате западнее Ржева деревни Стар. Коростелево. С этого момента на ржевском направлении события стали развиваться крайне негативно для 29-й, 39-й армий и 11-го кавалерийского корпуса.

На картах видно, что Старое Коростелево находилось почти в центре прорыва, но «за спиной» наступающих на Ржев дивизий. Срочно повернуть эти дивизии было невозможно. Командование фронта вначале рассчитывало восстановить положение в этом районе посредством частичных перегруппировок, вводом в бой из резерва 243-й стрелковой дивизии. Начальника штаба 29-й армии командование фронта пыталось убедить, что «наступление противника на Ст. Коростелево является просто диверсией с целью отвлечь наши силы с юга [от Сычевки.. – С.Г. ] и запада [от Ржева.. – С.Г. ] … Какое-либо крупное наступление исключено. Противник предпринял диверсию в целях нарушить наш тыл…».

Не ясно, это была попытка успокоить командование армии или еще не было полного понимания опасности действий противника. Но вероятно, детально проанализировав положение, командующий фронтом признал необходимым срочно перебросить на этот участок более крупные дополнительные силы, произведя перегруппировку 30-й армии в полосу действий 29-й армии. В самом начале дня 22 января командующему 30-й армией было приказано сдать фронт 31-й армии, командующий которой должен был его принять к 18.00 22 января.

С таким решением Герой Советского Союза генерал-лейтенант Д. Д. Лелюшенко – командующий 30-й армией согласен не был. Донесение о несогласии с приказом своего командира он направил не вышестоящему начальнику, которым в данной ситуации являлся начальник Генерального штаба. Д. Д. Лелюшенко, а обратился к самому народному комиссару обороны, которым был в годы войны Верховный главнокомандующий И. В. Сталин, что очень напоминает поступок в похожей ситуации В. Моделя, обратившегося к Гитлеру через голову своего непосредственного начальника.

В донесении говорилось: «В 00.45 22.1 получен приказ тов. Конева о переброске 30-й армии со всеми ее тылами с левого фланга Калининского фронта на его правый фланг, в район Оленино (50 км западнее города Ржев), пересекая при этом фронт трех армий (31, 29 и 39-й). Срок сосредоточения для штаба армии – к исходу дня 23.1 и последней дивизией 26.1. Расстояние 140–160 км. Движение дано по одной дороге. Считаю своим долгом Вам доложить:

1. Сроки сосредоточения армии продуманы несерьезно – нереальны.

2. Своим движением армия, пересекая коммуникации трех армий, неизбежно вызовет путаницу и перебои в снабжении армий фронта.

3. К тому же 30-я армия никакой ударной силы из себя в данной момент не представляет. Из армии фронтом за последнее время взяты шесть лучших дивизий, одна танковая бригада. В оставшихся же четырех дивизиях в большинстве полков, в связи с непрерывными ожесточенными боями в течение полумесяца, насчитывается 80–120 активных штыков. Армия с боями прошла 180–220 км (от канала Волга – Москва до Погорелого Городища).

В связи с вышеизложенным докладываю:

1. Считаю нецелесообразным перебрасывать в таком состоянии 30 А на правый фланг Калининского фронта, так как она ожидаемого тов. Коневым эффекта при указанных обстоятельствах дать не может.

2. По нашему мнению, эту задачу фронта нужно было решать не переброской армии с одного фланга на другой, а путем уплотнения армий на правом фланге на [возможно, описка или опечатка; логичнее «за».. – С.Г. ] счет увеличения фронта левофланговым армиям. Это будет гораздо быстрее и вернее.

3. Прошу нашу армию доукомплектовать и поставить ей любую боевую задачу.

4. Жду ответа».

Д. С. Леонов – член Военного совета Калининского фронта 1941 г.

Герой Советского Союза генерал-лейтенант (с 2.01.1942 г.) Д. Д. Лелюшенко – командующий 30-й армией. 1941 г.

Донесение написано от имени одного человека, но подписано членами Военного совета 30-й армии: «Лелюшенко, Абрамов, Хетагуров» и датировано 9 часами 22 января 1942 г.

К причинам нежелания Д. Д. Лелюшенко передислоцировать армию на другой участок фронта можно, вероятно, отнести и успешное преследование дивизиями армии войск противника, который отводил свои войска по приказу Гитлера. В «Журнале боевых действий» 30-й армии за 22 января записано, что она передала свой боевой участок в период «наиболее успешного развития наступления в направлении Погорелого Городища». На наш взгляд, успехи в продвижении соединений 30-й армии вряд ли были бы продолжительны: дойдя до определенного подготовленного рубежа, части вермахта уплотнили и укрепили свою оборону, прорвать которую названными в донесении силами армии было бы проблематично.

Ответом на донесение генерал-лейтенанта Д. Д. Лелюшенко стала директива Ставки ВГК, подписанная И. В. Сталиным примерно через сутки – 23 января в 3 часа 15 минут: «В сложившейся обстановке ржевско-вяземское направление имеет основное значение, от быстрого успеха на нем зависит успех операции в целом, и наоборот, настоящее направление 30-й армии стало второстепенным. Отсюда считаю решение тов. Конева правильным, необходимо приложить все усилия к скорейшему его выполнению». Вероятно, сутки понадобились Верховному главнокомандующему для обсуждения вопроса с высшим командованием Красной армии.

Забегая вперед, скажем, что Д. Д. Лелюшенко оказался прав: изменить ситуацию на фронте 29-й армии уже не удалось. Когда части и соединения 30-й армия стали прибывать к месту прорыва, оно уже было закрыто частями вермахта. Армия ввязалась в ожесточенные сражения с германскими войсками вначале западнее Ржева, потом непосредственно за Ржев. В конце сентября 1942 г. ее дивизиям удалось войти в город и отбить у противника несколько северо-восточных кварталов, но полностью Ржев стал свободным только после ухода из города войск вермахта. Д. Д. Лелюшенко в ноябре 1942 г. был назначен командующим 1-й гвардейской армией и отличился в боях под Сталинградом. После него командующим 30-й армий был назначен генерал-майор В. Я. Колпакчи. В апреле 1943 г. армии было присвоено звание гвардейской, и она стала именоваться 10-й гвардейской армией.

Утром 22 января в телеграмме для сообщения «комфронта» генерал-майор Швецов предположил, что «возможен прорыв Ржевской группировки противника на северо-запад и запад», и оказался прав. С утра 22 января немецкие войска силами до пехотного полка, как записано в «Журнале боевых действий» фронта [в военно-исторической литературе существует информация о двух полках 6-го армейского корпуса.. – С.Г. ], с танками перешли в наступление в северо-западном направлении вдоль дороги Ржев – Ельцы [в других документах – вдоль Селижаровского шоссе, что одно и то же. – С.Г. ]. Наступление поддерживалось бомбардировочной и истребительной авиацией с ржевского аэродрома.

В то время, пока дивизии правофланговой группировки 29-й армии – 185, 381, 369, 183-я продолжали наступление на ржевском направлении, которое немцы усилили танками, кавалеристами, лыжниками, дивизии центра и левого фланга армии – 246, 375, 174, 220-я – вели оборонительные бои, сдерживая наступление пехоты противника, поддержанное танками. В отражении вражеских атак участвовали все подразделения дивизий.

Так, в оперативной сводке 246-й стрелковой дивизии записано: «…Заградительный отряд и батальон связи обороняли Малахово-Волжское, Литвиново. Объединенной группой в составе 35 чел. с 6.00 наступали на известковый завод. Не доходя до завода 200 м, группа была подвергнута сильному пулеметному и минометному обстрелу и контратакована. С большими потерями отошла…» Вместе с частями и подразделениями 246-й стрелковой дивизии сражался и 87-й лыжный батальон. Чтобы остановить продвижение противника в месте прорыва, армейское командование стало собирать «все тылы: полторы сотни из инженерного батальона, сотни всяких отстающих по деревням, пустили в ход все спецдивизии [вероятно, все дивизионные спецчасти.. – С.Г. ] … 70 человек связистов», роту пополнения для 39-й армии. В разговоре с командующим фронтом генерал-майор Шарапов заявил: «Имеющимися силами, я думаю, можно сдержать распространение противника дальше, но восстановить положение с этими силами не сможем». В ответ генерал-полковник Конев приказал «прекратить панику, остановить наступление врага и прорвавшиеся его части уничтожить, ни шагу назад, отходящих расстреливать на месте». На генерал-майора Шарапова возлагалась персональная ответственность как на командующего «северной группы войск 29-армии» за восстановление положения, ему было приказано вступить в командование 375, 174, 220, 243-й стрелковыми дивизиями и частями усиления армии, находившимися севернее Волги.

К 18 часам противник занял Ножкино, Петелино, Нов. Коростелево, Бухавино, Филькино, т. е. населенные пункты на северной стороне Волги, перерезав коммуникации 29-й, 39-й армий. В телеграмме шифром И. С. Коневу 22 января генерал-майор Швецов докладывал: «С 12.00 22 января подвоз всех видов снабжения прекратился».

Следует пояснить, что с начала наступления армии ее управление было разделено. Командующий армией генерал-майор В. И. Швецов, член Военного совета армии бригадный комиссар Н. Н. Савков, некоторые начальники подразделений штаба армии были в наступающих войсках правофланговой группы. Начальник штаба армии генерал-майор В. М. Шарапов с частью управления находился на северном берегу Волги. В «Справке», обобщающей разведданные за конец января – начало февраля 1942 г., эта часть штаба была названа «сев. [верный] КП». Связь штаба фронта с генерал-майором Швецовым осуществлялась не напрямую, а через штаб 29-й армии, т. е. через генерал-майора Шарапова. Все донесения, телеграммы, шифровки, поступавшие в штаб армии из полуокруженной, а потом окруженной группировки войск 29-й армии, сразу же передавались в штаб фронта. В то же время в отдельных случаях реакция командования фронта, ряд приказов командующего фронтом генерал-полковника Конева позволяют предположить, что не со всеми поступающими документами он был знаком лично.

Радиосвязь с командующим армией у начальника штаба В. М. Шарапова была практически все время, но иногда сведения запаздывали. Первая запись в «Журнале боевых действий» армии об отсутствии сведений «о действиях правофланговой группировки (381, 185, 369 и 183 сд, танковая группа, 24 и 39 огмд)» сделана за 23 января. Генерал-майор Швецов также не всегда имел сведения «о положении частей севернее р. Волга». Телеграммы из войск, находившихся южнее Волги, практически всегда подписаны командующим 29-й армией генерал-майором Швецовым и членом Военного совета бригадным комиссаром Савковым, телеграммы, шифровки и сообщения из штаба 29-й армии – начальником штаба генерал-майором Шараповым и военкомом штаба старшим батальонным комиссаром Чепурных. Иногда связь штаба армии с управлением армии в окружении осуществлялась самолетами связи и посыльными. Но «в первых числах февраля обмен почты прекратился. Данные авиаразведки о перегруппировках пр-ка нами сообщались шифром», – говорилось в упоминаемой выше «Справке». Позднее, при выходе из окружения, радиосвязь будет прервана на несколько дней.

Ниже, чтобы избежать сложных, перегруженных информацией предложений, будем называть только фамилию командира или политработника без указания званий и должностей, как в документах.

Рано утром – в 5.50–23 января из штаба фронта генералу Швецову ушла шифровка, подписанная Коневым и Захаровым: «Противник, видимо, пытается прорваться из Ржева на запад. Приказываю: принять все меры, чтобы не допустить прорыва противника на запад в направлении Бахматово, Соломино. Вам передано 365 сд, 375 сд. Силами Вашей армии и переданными двумя дивизиями организовать удар по уничтожению прорвавшейся группы противника. Вам передано 646 ап РГК…» При этом задача по захвату армией Ржева командованием фронта снята не была. Заканчивалась шифровка следующими словами: «Хозяин [И. Сталин. – С.Г. ] крайне недоволен и не допускает мысли, как могло получиться, что полк противника оттеснил две наши дивизии».

Недовольство Хозяина понять можно. Отрезанной от основного фронта оказывалась группировка войск численностью, по самым скромным подсчетам, от 50 до 60 тысяч человек. Причины сложившейся ситуации очевидны: крайняя малочисленность 174-й и 246-й стрелковых дивизий, на которые пришелся основной удар противника, усталость людей, отсутствие боеприпасов.

Не очень понятна ситуация с «переданными дивизиями». Согласно записям в «Журнале боевых действий» 29-й армии за 22 января, 375-я стрелковая дивизия и так уже была в составе армии и противостояла атакам противника на направлении Ножкино, Петелино, Нов. Филькино, а взаимодействуя с 174-й стрелковой дивизией – на рубеже Ильино, Колесниково, Буханино. 23 января части дивизии воевали и на рубеже Тимонцево.

365-я стрелковая дивизии была той самой, о которой командующий фронтом И. С. Конев рассуждал в разговоре с Д. С. Леоновым 21 января, не желая давать ее Швецову. Штаб фронта вечером того же дня – в 22.40 – решил, что она вместе с 375-й стрелковой дивизией с 23 января должна была войти в состав 30-й армии. Но события этого и следующего дней заставили командование фронта изменить решение, и дивизии 22 января были переданы 29-й армии. Но если 375-я стрелковая дивизия в этот день уже вела оборонительные бои, о чем говорилось выше, то ситуация с 365-й стрелковой дивизией разворачивалась значительно сложнее.

Вероятно, между двумя названными приказами от 21 и 22 января был еще какой-то приказ, в котором дивизия, скорее всего, была передана 39-й армии. На момент написания книги этот приказ найти не удалось. Подтверждением названного факта может быть сообщение генерал-майора Шарапова начальнику штаба фронта М. В. Захарову, вероятно, вечером 22 января: «Насчет 365 сд. Швецов пытался задержать ее, но к исходу дня, когда командир дивизии поставил вопрос: “Что делать?”, Швецов, не имея права держать больше дивизию, ответил командиру: “Действуйте по своему усмотрению”, но предупредил, что он может возвратиться обратно». Вероятно, уже в самом конце дня 22 января штабом фронта был подписан приказ о передаче 365-й стрелковой дивизии 29-й армии. Шарапов докладывал Захарову [запись переговоров без фиксации даты и времени. – C.Г .], скорее всего, или в конце дня 22, или в самом начале 23 января: «Приказ относительно ввода в действие 365 сд немедленно по получению от Вас был передан по радио Швецову. Приказ принят… Ответа не получено. Посланные делегаты – офицеры связи не возвращаются».

Таким образом, несмотря на слова о «переданных» дивизиях, к утру 23 января дополнительных сил у 29-й армии не появилось. С началом дня дивизии правофланговой группировки армии продолжали наступление на Ржев. Дивизии центра и левого фланга «перешли в наступление с задачей окружения и уничтожения противника, прорвавшегося на Тимонцево, Бухавино». Но противник, наступая «силою до 5 батальонов с 6 танками» к 14 часам занял Усово, Воробьево. К 20.00 противнику удалось «соединить восточную и западную группировку и окончательно перерезать коммуникацию 29 и 39А». Вспомним, что, по немецким данным, соединение наступавших восточной и западной немецких групп произошло в 12.45.

С этого момента войска двух армий и 11-й кавалерийский корпус Калининского фронта были отрезаны от основного фронта, началась их борьба с противником в условиях полуокружения.

Тем временем 365-я стрелковая дивизия в 6 часов утра 23 января уже «вышла в район Осуйское», что на 14 км южнее Окороково, где с ее командиром встречался командующий 29-й армией. Дивизии было приказано сосредоточиться в районе Карпово. Зам. комбата 433-го отдельного саперного батальона 365-й стрелковой дивизии Г. И. Кравченко после войны вспоминал: «… Северо-западнее Ржева дивизия вошла в прорыв через коридор, пробитый войсками 39-й армии. Мы шли стремительно, за трое суток отшагали около 200 км. Тыловые подразделения (медсанбат, хозчасть и др.) далеко отстали, в прорыв не вошли, а затем их вообще задержали. Возле деревень Соломино – Кокошкино наши части переправились через Волгу (известные места последующих боев) и далее устремились на юго-запад, следуя за соединениями 39-й армии, которая уже завязала бои за Сычевку…

Дни середины января установились ясные, морозные, кругом безбрежные снега, искрящиеся на солнце, а над нами немецкие самолеты. Они бомбили, обстреливали, жгли деревни. Справа и слева от коридора прорыва шли жестокие бои. Мы дошли почти до истока Днепра».

Весь день 23 января Шарапову шли запросы от Захарова с требованием информации о дивизии: «365 сд… немедленно повернуть на север», «… Добейтесь от Швецова: повернута ли 365 на север…», «… Повернута ли на север 365 сд и где она сейчас находится?..» Отметим, что в этот день переговоры с 29-й армией вел только начальник штаба фронта М. В. Захаров. Возможно, командующий фронтом И. С. Конев выезжал в войска.

К 22 часам 23 января Швецов в документе «Обстановка на правом фланге 29 А» на имя И. С. Конева докладывал: «365 сд в районе Карпово. Отдано приказание по радио и офицерами связи о возвращении в район Окороково для наступления в общем направлении Кокошкино». В «Журнале боевых действий» фронта за 24 января записано, что 365-я стрелковая дивизия вышла из района Карпова в 2.00 на север с задачей уже в 16.00 из района Брехово наступать в направлении Кокошкино, Стар. Коростелево. По уточненным данным, из района Карпово дивизия выступила лишь 25 января в 3.30 и, по информации на 16 часов, уже наступала в направлении Кокошкино, Спас-Митьково.

Таким образом, из имеющейся информации о 365-й стрелковой дивизии следует, что 22 января, в момент крайней необходимости дополнительных сил для сдерживания немецкого наступления в районе прорыва, 365-я стрелковая дивизия ушла на юг, потом в крайней спешке возвратилась к месту прорыва, но он был уже вермахтом закрыт. И после этой трехдневной, почти тридцатикилометровой «прогулки» по бездорожью в условиях сильных морозов и высокого снега дивизия уже к концу дня 25 января вступила в бой. Позднее в «Докладе о боевой деятельности Южной группы 29-й армии» генерал-майор В. И. Швецов писал: «365 сд, находившаяся 22.1.42 г. в районе Окороково и в подчинении которой мне было отказано, ушла на юг и в самый решительный период участия в бою не принимала. Марш на юг и возвращение в состав 29-й армии на север заняло 3 суток. Дивизия вернулась измотанной и почти небоеспособной, без тылов». Запомним последнюю фразу, она понадобится позднее.

Необходимо дополнить, что во время немецкого наступления 22–23 января была отрезана от основного фронта и часть 178-й стрелковой дивизии 22-й армии (схема 7). Дивизия выполняла задачу по освобождению поселка Оленино западнее места прорыва советских войск. В «Историческом формуляре дивизии» события этих дней описаны следующим образом: «Противник 22–23 января массированным одновременным ударом с востока (Ржев) и с запада (Урдом, Молодой Туд) с применением авиации и танков ликвидировал прорыв 39А и занял сплошную оборону Ржев – Молодой Туд.

Схема 7. Фрагмент отчетной карты 29-й армии. Февраль 1942 г.

Для восстановления положения командарм 22 приказал снять 386 сп с подступов к Оленино и из района Чертолино наступать с целью ликвидации прорыва противника. 386 сп вместо участия в атаке на Оленино двинулся в направлении Мал. Никулино – Зайцево, однако ком. фронтом приказал вернуть полк, занять прежний участок и во взаимодействии с 298 сп и кавотрядом выбить врага из Оленино.

Противник воспользовался отходом 386-го полка, ослаблением южной группы [дивизии. – С.Г. ] и повел наступление подразделениями 235 пп и кав. бригады СС из Горенка и линия… [написано неразборчиво. – С.Г. ] на правом фланге южной группы, потеснив подразделения кав. отряда. Одновременно силою до одного пп враг начал наступление из района Погорелки, Глядово в направлении Зайцево – Чертолино, создавая угрозу тылам 39 А и намереваясь отрезать нашу южную группу от частей 29-й и 39-й армий. Вопрос об овладении Оленино отпал.

У южной группы создалось исключительно тяжелое положение. Отрезаны были и пути снабжения боеприпасами и продовольствием. Связи с 39-й и 29-й армиями не было. Боеприпасы и продовольствие на исходе. Раненых эвакуировать некуда. Пришлось создавать органы управления и снабжения, перейти на местные заготовки продовольствия».

Итак, к вечеру 23 января 1942 г. от основного фронта были отрезаны войска 39-й армии и 11-го кавалерийского корпуса. 29-я армия оказалась разрезанной надвое. На северном берегу Волги остались 174, 220, 243 и 375-я стрелковые дивизии. 183, 185, 246, 365, 369, 381-я стрелковые дивизии, танковая группа, часть 510-го артиллерийского полка РГК, 24-й и 39-й отдельные гвардейские минометные дивизионы и некоторые другие подразделения остались южнее Волги, в полуокружении. За период с 16 по 24 января потери армии составили 1 500 человек убитыми и до 3000 ранеными.

№ 95 Справка о составе заключенных, содержащихся в лагерях НКВД на 1 января 1942 г. Заместителю Народного комиссара Внутренних Дел Союза ССР комиссару Госбезопасности 3 ранга товарищу КругловуПредставляю статистические сведения о составе заключенных, содержащихся в